Очерки дипломата. Пять лет в Америке. Нью-Йорк. Начало

Начало командировки: декабрь 2001 г. – февраль 2002 г.

Моя командировка в Нью-Йорк должна была начаться в сентябре 2001 г., но руководство Постпредства России при ООН попросило отложить ее, т.к. в то же время должна была открыться очередная сессия Генеральной Ассамблеи ООН, и новому сотруднику, т.е. мне, трудно было бы «с колес» включиться в работу. В результате теракт 11 сентября 2001 г. я наблюдал на рабочем месте в Москве. Увиденное не прибавило мне оптимизма по поводу будущего места работы. Я бывал в Нью-Йорке в начале 1990-х гг., и он произвел на меня не очень приятное впечатление горами нечистот на улицах и какой-то криминальной атмосферой. Однако, прибыв к месту службы в декабре 2001 г., я не узнал город. Рудольф Джулиани (мэр Нью-Йорка с 1994 по 2001 гг., а в последнее время самый верный и последовательный сторонник Д.Трампа) сумел преобразить «Большое яблоко»: он очистил, по крайней мере, Манхэттен от мусора и наркоторговцев.

Columbus Circle

О расквартировании в Нью-Йорке

На обустройство и передачу дел от предшественника ушло около двух недель, потом в ООН были рождественские каникулы, а с января 2002 г. я уже активно включился в работу, что подтверждается, как я и обещал, письменными свидетельствами.

О работе: Вторая половина января и начало февраля получились очень напряженными. Две недели шла сессия Подготовительного комитета к Международной конференции по финансированию развития, которая состоится в Монтеррее (Мексика, 18-22 марта 2002 г.). Дебаты шли ожесточенные. В ходе дискуссий на второй неделе дипломаты расходились не раньше 23.00, но в пятницу 25.01 к 17.00 не смогли закончить, как планировали, и обсуждение продолжалось без перерывов на еду и сон до вечера воскресенья, т.е. двое с половиной суток. Уже вечером в субботу представители разных стран бродили по зданию ООН в поисках пропитания (автоматы с едой и мороженым опустели в первый же вечер), опасаясь отлучаться надолго. Дело в том, что в любой момент могло начаться обсуждение вопроса, в ходе которого присутствующие дипломаты должны были бы отстаивать интересы своих стран. В воскресенье в зале заседаний люди сидели уже в мятых костюмах, с опухшими небритыми лицами, прямо за столом засыпали. Я такое впервые наблюдал. Говорят, это был рекорд.

Один наш соотечественник, который работает в Секретариате ООН, старый зубр, рассказал мне, что в догорбачевские времена такой «клинч» наше постпредство решало оперативно. К вечеру первого дня подобных обсуждений, когда в ООН уже никакие кафе и киоски не работали, а все заседающие сидели голодные и злые, российской делегации привозили огромную кастрюлю пирожков и ящик виски. Их заносили в свободную аудиторию, куда наши дипломаты приглашали «подхарчиться» знакомых членов других делегаций. Постепенно через гостеприимную аудиторию проходило большинство дискутирующих. Возвращаясь в зал заседаний, они странным образом значительно добрели и быстро приходили к консенсусу. Однако, как с сожалением отмечал ооновский зубр, с началом перестройки такое хлебосольство было запрещено, особенно в жидкостном выражении. В результате, по его мнению, склонность к консенсусу в стенах ООН значительно упала.

Штаб-квартира ООН, перед залом заседаний Совета Безопасности

На этот раз к кое-какому согласию все же пришли и проект итогового документа подготовили. Однако передышка и не снилась: сразу стали готовиться к приезду нашей высокой делегации на Давосский форум в Нью-Йорк. Суббота и воскресение (2-3 февраля) по этому случаю объявили рабочими. Вот я с нее любимой, т.е работы, и пишу.

Хочу сказать, что по электронной торговле здесь пока мероприятий не было. Попадались интересные издания, я их сразу отправлял в Москву. Сейчас идет сессия Подготовительного комитета к Международной конференции по устойчивому развитию в Йоханесбурге. Могу прислать материалы.

О быте: В период пересменки и ремонта квартиры мы остановились в гостинице, что в жилом комплексе Представительства. Под самый Новый год 30 декабря переехали в свою квартиру (большая и маленькая спальни, гостиная, кухня), доставшуюся нам «в наследство» от предшественника, в 5 минутах от жилого комплекса. Мы обитаем не в жилом комплексе Постпредства, прозванного по цвету облицовки «Белым домом», а, что называется, «в городе», как и многие журналисты, а также сотрудники других российских представительств, но поближе к нашему комплексу.

Наш новый дом

По отзывам знатоков, планировка хорошая (спальни, как и полагается, выходят на задний двор – бывает, что на шумную улицу; гостиная — на тихую улочку, кухня – на крышу соседнего дома). В квартире от входной двери на первом этаже лестница ведет на второй, и над лестницей в крыше второго этажа (на котором и расположена квартира), в ванной и в кухне – также мансардные окна в крыше. Лестница и окна создают ощущение простора.

Маленькую спальню мы превратили в электронный коттедж (здесь вся техника), большая спальня – самая холодная комната (потолки в квартире низкие, а в 17 метровой спальне уходят под крышу). Прогреть эту кубатуру стоит недешево. Аренда нашей трехкомнатной квартиры на окраине города (с юга на север в Нью-Йорке 265 улиц, а мы живем на 256-ой) обходится в 2000 долл. в месяц (для сравнения: аренда двухкомнатной – one bedroom — в центре стоит 3 000 долл. в месяц) [в ценах 2001 г. – Прим. авт.]. Коммунальные услуги обходятся в 300 долл. в месяц в основном за счет газа для отопления зимой и электричества для кондиционера летом.

Гостиная

Гостиная планировкой разделена на две зоны – в квадратной части стоят диваны, низкий стол, телевизор и в стене камин (отличная тяга, топили три раза – большое удовольствие), а в примыкающей прямоугольной – столовая. Основное достоинство – наличие прихожей (сами можете судить по голливудским фильмам: как правило, прихожих нет — входная дверь ведет сразу в гостиную) и кухни.

Говорят, что с кухней нам очень повезло – обычно это kitchinette, а в нашей – 12 метров, помещается стол (просто счастье по сравнению с тем, что сначала в Рио, а затем в жилом комплексе постпредства Лена познала «прелести» китчинетта без окна и стола – узкое купе). Однако все прибамбасы по габаритам в полтора раза больше, чем у нас в Москве (плита, холодильник, мойка, посудомойка), расположены неудобно, поэтому бегать по кухне Лене приходится много.

За домом – маленький дворик, вернее, холм с несколькими плодовыми деревьями (груша, яблоня, персик). Хозяин дома (грек, английский которого понять невозможно) разрешил нам что-нибудь изобразить на огороде. Сам он в этом дворике устроил себе грядку с помидорами (засохшие плети была подвязаны к палкам от пляжных зонтов), и Мы уже ее забраковали как непрофессиональную.

Много времени ушло на обустройство: отмыть квартиру, каждой вещи найти свое место и не забыть, где она лежит; купить и установить компьютер, выйти в Интернет; заучить автомобильные маршруты до работы, до магазинов (промахнешься — полдня потеряешь, выезжая на нужную дорогу); завести банковские счета и карточки, проездные и понять, как ими пользоваться; привыкнуть сортировать мусор по трем категориям; научиться оплачивать коммунальные счета; звонить по телефонной карточке. Вроде не сложно, но много всего сразу. К нам отнеслись здесь ласково, за деревенских не держали и объясняли все терпеливо (скорее, рассказывали, не поучая), за что мы благодарны, ведь итак сначала чувствуешь себя не в своей тарелке, хотя знаем язык и по миру поездили (туристам и «краткосрочно командированным» проще с бытом и досугом – их обслуживают в гостиницах).

Толковых продуктовых магазинов рядом (по масштабам пешехода, или как говорят в Москве «шаговой доступности») нет — есть лавки, в которых можно что-то взять на крайний случай. Надо ехать на машине либо в центр, либо за город. Так что покупка продуктов стала совместным предприятием. Мы ездили с коллегами по Постпредству (в первые 2 недели, пока не получили машину) в оптовый магазин-склад, где все продается безумными упаковками, что намного дешевле и хватает надолго. И все равно с непривычки от цифр в чеках глаза на лоб лезут. Потом понимаешь, что банку кофе пили месяц, 4 десятка яиц съели за 2 недели, 4 литра молока выпили за неделю, запасов мяса и рыбы лежит в морозилке на 3 недели. Правда, участь 1 кг кешью была скоропостижной (ведь за дело взялась Лена). Хлеб — вата, колбаса и сосиски – безвкусные, свинина сухая, а баранина (новозеландская и австралийская) – мягче нашей и не столь резко пахнет; помидоры и огурцы — трава. Картошка сладковата и варится дольше нашей. Овощи и фрукты хорошие и дешевые, но надо «знать места», где продают качественный товар. Что касается рыбы, то остановились на форели и лососевых (лососевые «проходят» лишь под одним названием ”salmon”).

В хозяйственном оптовом магазине, куда скидывают остатки крупных партий, купили приличную домашнюю утварь довольно дешево (постельное белье, одеяла, кастрюли, сковородки, столовые приборы, посуду).

Эксцессы тоски по Родине приглушаются наличием в жилом комплексе Постпредства кооперативного магазина, в котором продают воблу, черный хлеб, копченую скумбрию, соленые грибы и огурцы, ряженку и простоквашу и пр. За остальными милыми русской душе продуктами – пожалте на Брайтон бич, но это далеко от нас, поэтому пока там не были, да и особой нужды не испытывали.

Сразу после Рождества и Нового года я включился в работу с ненормированным рабочим днем и систематическими злостными нарушениями КЗОТ”а. Две недели кряду заседал на конференции до 11 вечера, а с пятницы на субботу «на ней и заночевал» (приехал в 7 утра, поспал и к 1 часу дня поехал обратно, а мой напарник провел там двое суток подряд). Опытные жены других сотрудников уже предупредили Лену о суровом режиме: в ООН постоянно проводятся всякие мероприятия, поэтому планировать вечер или выходные трудно. Вот и на этой неделе Давос проводят в Нью-Йорке, естественно, в выходные. Праздничные дни – американские, ооновские, наши – также добавляют чехарды: 22 февраля – выходной, а 23-ье – рабочий.

Из-за того, что первые выходные тратили на обустройство и ориентировку на местности, пока посмотрели мало. Лена успела сбегать в Американский музей естественной истории, в Метрополитэн (это не метрополитен, а музей искусств – кстати, отличная коллекция импрессионистов и постимпрессионистов, Пикассо, Миро, декоративное искусство, фотография, настоящий египетский храм в натуральную величину – надо будет ходить раз десять, чтобы по одному разу все пройти), Публичную библиотеку (приходишь, заполняешь требование с указанием адреса и сиди, работай – никто не проверяет правильность данных, только обыскивают сумки при входе ради безопасности и на выходе – чтобы чего не утащил, книги на дом не выдают). В районную библиотеку записываешься, представляя ID и письмо на свое имя (с указанием адреса – правильность никто не проверяет), можешь брать книги домой. Одна беда — в связи с сокращением финансирования материалы, скачанные из Интернета, можно бесплатно распечатывать только в объеме 10 страниц. В выходные мы вместе сбегали в музей морской авиации – на Гудзоне пришвартован авианосец времен Второй мировой “Intrepid” с самолетами и первая атомная подводная лодка.

Как-то в воскресный день февраля стояла теплая безветренная погода (+17С), и в условиях прекрасной видимости мы полезли на смотровую площадку высотного здания «Эмпайр Стейт Билдинг» (Empire State Building). После гибели башен-«близнецов» Всемирного торгового центра в результате терактов 11 сентября 2001 года оно снова стало самым высоким зданием в Нью-Йорке с той лишь разницей, что аренда офисных помещений в здании существенно понизилась – теперь это здание представляет потенциальную мишень для террористов. Не попали бы туда в этот прекрасный день, если бы проведший уже вторую ночь на переговорах напарник не взмолился и не попросил сменить его с утра в воскресенье, но оказалось, что все-таки переговоры закончились, и мы с Леной пошли гулять по городу вдвоем. Виды Нью-Йорка с высоты птичьего полета впечатляют, да они и хорошо известны, так что описывать не буду – все равно словарного запаса не хватит. Предупрежу лишь, что в туристский сезон очередь выстраивается «длиной» в 2-3 часа [в 2006 году открылась смотровая площадка в здании не менее известного Рокфеллер-центра (Rockerfeller Centre): именно здесь над знаменитым открытым катком торжественно зажигают нью-йоркскую елку. Очереди нет и в помине, а вид на город мне нравится больше: взору предстает и сам Эмпайр Стейт Билдинг и Центральный парк, который практически не просматривается с Эмпайр Стейт. — Прим. автора].

Вид на Центральный парк со смотровой площадки Рокфеллер-центра

На Long Island’e, куда все ездят летом на пляжи, есть дача Представительства в Остербее, но мы там еще не были. Говорят, там растет береза, которую посадил Юрий Гагарин в 1960-е годы. Народ из жилого комплекса туда ездит на выходные зимой (летом — это лагерь для детей сотрудников) [при Обаме дачи у Постпредства и нашего посольства в Вашингтоне отобрали, заподозрив, что с ее территории ведется шпионская деятельность. Видимо, пионерами. – Прим. автора]. Оно и понятно (здание жилого комплекса постпредства было построено давно, скученность в жилом комплексе большая, квартиры тесные, кондиционеры старые, окна не откроешь – огромные) [уже после завершения нашей командировки здание отремонтировали и сделали перепланировку– Прим. автора]. Это со стороны дипломатическая служба кажется чередой светских раутов, однако надо отметить, что жизнь на чужбине без родных и давних друзей, напряженная работа и скромные условия быта заставляют вспомнить устав воинской службы — «стойко переносить все тяготы и лишения». У нас условия хорошие, квартира нам нравится, а сауна в жилом комплексе есть. На экскурсию на дачу в Остербей съездим (хотя при чехарде с выходными, неизвестно когда), а дальше, не знаю. Нужно еще освоить кинотеатры, бродвейские мьюзиклы, музеи, пока погода не шепчет идти на рыбалку на Гудзон или на океан.

О Ривердейле

Немного осмотревшись, могу вам рассказать, что наш дом, как и жилой комплекс Представительства, расположен на северной окраине Нью-Йорка в красивом районе Ривердейл (Riverdale – «долина реки») (по московским понятиям — Рублевское шоссе в районе Медведково): в четырех автобусных остановках от конечной станции метро на Бродвее. Оказывается, Бродвей страшно длинный (что-то вроде Ленинского проспекта) – эта индейская тропа ведет с юга Манхэттена на север вдоль Гудзона, уходя за черту города на пару десятков миль.

Нью-Йорк основали голландцы в середине 17 века, когда и началась активная колонизация Северной Америки: Вест-индская компания облюбовала остров Манхэттен (с индейского «остров холмов») в тихом заливе, и назначила третьим по счету управляющим поселением Питера Минуита. Сразу по прибытии к месту службы в мае 1626 года П.Минуит перекупил остров у индейцев в обмен на промышленные товары (одеяла, чайники, медные пуговицы, одежду, топорища) общей стоимостью то ли 24, то ли 26 долларов. Сделайте поправку на инфляцию, и выяснится, что деньги были не столь уж малыми. Вест-индская компания оказалась неблагодарной или несознательной и вскоре сняла его с поста управляющего. Тогда П.Минуит основал шведско-финнское поселение (Новую Швецию) в устье реки Делавер (южнее Нью-Йорка, ныне город Уилмингтон). На обратном пути в Европу за второй группой колонистов он решил зайти на Карибские острова, чтобы, купив табак, перепродать его в Европе и тем самым окупить плаванье, но его корабль попал в тропический ураган и затонул.

Нью-Йорк разрастался, уходя на север острова, а в начале 20 века городская черта вышла за пределы Манхэттена, поскольку к нему присоединили «города-спутники»: остров Стейтен Айленд (Staten Island), треть острова Лонг-Айленд (Long Island) с двумя районами (Бруклин и Квинс – Brooklyn, Queens), район Бронкс на материке (The Bronx – употребляется с определенным артиклем, так как название образовано от фамилии богатого семейства, владевшего там крупными наделами земли – грубо говоря, «у Бронксов»).

Последовательные волны иммиграции обусловили расселение нью-йоркцев по этническому признаку: общины немецкие, ирландские, польские, китайские, итальянские, Брайтон бич (само собой), латиноамериканские, черные, живут компактно и строго соблюдают «границы» территории. Так и в нашей «деревне»: мы живем в районе, окруженном шикарными особняками белых с одной стороны, и среднего достатка преимущественно ирландском оазисе — с другой. Разумеется, с наличием соответствующих вкусам трудящихся пивными баров Гиннес, а дальше тянутся бедные латиноамериканские и черные районы (на юг – Бронкс, переходящий в Гарлем (Harlem), и на север – Йонкерс (Yonkers). По неопытности мы сначала говорили, что живем в Бронксе, и собеседники смотрели на нас сочувственно. Пообтесавшись, мы стали отвечать, что живем в Ривердейле, и собеседники присвистывали.

В парке Ривердейла

Наш оазис Ривердейл в Бронксе – лесопарковая зона на холмах. Рядом Гудзон с рыбалкой, парк со спортивными площадками и конюшней, ботанический сад с видом на Гудзон. Прыгают серые и черные белки, рассказывают о енотах [еноты впоследствии приходили к нам на бэкъярд на шашлык – прим. автора], а рыбаки повествуют об отдельно плавающих в Гудзоне угрях и осетрах (на какое кратное нужно делить, пока сказать не могу) [впоследствии сами ловили угрей – прим. автора].

Первая рыбалка на Гудзоне

Даже зимой (по меркам московского климата поздней осенью) здесь очень красиво, но весной и ранней осенью, наверное, ум за разум зайдет от «икебаны» (магнолии, платаны, форзиция, сакуры, рододендроны). Разнообразие птиц поражает бедное московское воображение, но особенно нас изумили ярко красные кардиналы и голубые сойки. В мае обещают появление колибри и бабочек необыкновенной величины.

Погода постоянно преподносит сюрпризы: двух одинаковых дней не бывает, что обусловлено близостью океана. Зима нынче теплая, постоянно обещают снежные бури, но пока они обходили город стороной, по поводу чего объявлена готовность к засухе. Мэр Нью-Йорка порекомендовал экономить воду и принимать душ вдвоем. На неделе в понедельник было + 20, в среду + 2 и моросит, опять обещают снежные заносы. В прошлый раз, когда выпало сантиметра 4 снега, машины на нашем пригорке буксовали и не могли въехать наверх.

Ночью рассыпали соль, и утром дорога из окна казалась покрытой гололедом, а оказалось, что она бела от соли. Соли сыплют нещадно: хоть и утверждают, что она безвредна для природы, прощай обувь безлошадника, особенно если после снега прошел дождичек. Досаждает сильный ветер – мелкие организмы сдувает, особенно на Манхэттене с его «клеточным или квадратно-гнездовым строением», создающим воздушную трубу (с востока на запад Манхэттен пересекают улицы (streets), а с юга на север перпендикулярно улицам тянутся авеню). В квартире же зверь подвывает (оконные рамы и входная дверь одинарные), и ручеек журчит: дом отапливается АГВ так, что вода по батареям клокочет, когда включается система отопления. Потом квартира остывает. Нам еще везет, что мы можем регулировать температуру в квартире и иногда греться у камина.

У нашего камина

В первые выходные, еще не имея машины, мы поехали в центр – в южный Манхэттен — на муниципальном транспорте, что заняло у нас два часа в один конец (остановки через каждые 200 метров). Экспресс ходит каждые полчаса, ходит четыре раза в день и автобус от жилого комплекса Представительства (до самого Представительства в центре Манхэттена – 67 улица), что очень удобно безлошадным женам и позволяет добраться в даунтаун за 30-40 минут. Метро витриной города не назовешь, скорее подсобкой продуктового магазина при «прежнем прижиме». На метро ехать 25-30 минут, но автобус можно прождать долго (уже приспособившись, ехали всего 1,5 часа).

Благодаря дипстатусу нашей машины парковка на Манхэттене – не проблема (есть казенная стоянка в центре). В США развита система парковок при ж/д станциях и станциях метро: люди оставляют машины на этих стоянках и едут дальше в центр города на общественном транспорте.

О музеях Нью-Йорка

В Американский музей естественной истории (American Natural History Museum) мы попали отнюдь не сразу: я не мог уйти с работы по официальном окончании трудового дня (то есть «рано» – рабочий день неизменно заканчивался в 22.00). Музей же расположен напротив здания нашего Постпредставительства на Манхэттене (если по прямой — то через Центральный парк) и, как было обещано в путеводителе, по пятницам и субботам работает аж до 21.00.

Американский музей естественной истории

Парковка стоит дорого, да и в час пик, тем более в благословенную пятницу, не только сам не проедешь, но и такси не поймаешь. Поэтому и решили вечерком прогуляться до музея через Центральный парк, чтобы не объезжать чуть не полгорода на метро. Однако, протопав 30 минут по темному парку, поцеловали замок вместе с группой возмущенных американских трудящихся. Оказывается, две недели назад музей изменил график работы, о чем на сайте музея в Интернете не было ни слова. Несолоно хлебавши, развернулись и постановили топать обратно и солоно похлебать в ресторанчике «Дикий тунец» у служебной парковки в компенсацию морального ущерба. Ресторанчик оказался неплох: омаров вылавливают из аквариума по твоей указке, взвешивают (18 долларов за фунт – «однако!» как сказал бы Киса Воробьянинов) и отправляют на кухню. Впрочем, об этом как-нибудь в следующий раз, поскольку после часовой прогулки в конце рабочего дня нам хотелось пищи посущественнее, а главное – погорячее.

Следующий поход – музей Гугенхайма в здании по проекту Фрэнка Ллойда Райта. Конечно же, в зимний период от основной экспозиции оставили рожки да ножки (половину собрания из 70 произведений художественного творчества составляют картины Пикассо, есть ван Гог, Дега, Ренуар). Собственно, владелец собрания, Таунхаузер, и раскрутил Пикассо, устроив ему грандиозную выставку из 114 картин в 1913 году в Мюнхене (с приходом нацистов переехал из Германии в Нью-Йорк). Пока же посмотрели знакомые нам по поездке 2000 года в Бразилию картины из собрания Национальной галереи Рио-де-Жанейро (выставка «Бразилия: тело и душа»). Из живописи 18 века стиля барокко на выставке были представлены картины на библейские темы и церковная утварь, но внимание привлекают редкие для того периода картины светской живописи – «двуптих» «Пожар в женском приюте» и «Восстановление женского приюта после пожара». Оказывается, в то время в Бразилии мужья и отцы имели право отправлять жен и дочерей в приют, поэтому пожар в качестве грандиозного события местного значения и был отражен художником, как и факт ремонта приюта ударными стахановскими темпами после упомянутого пожара (не держать же жен и дочерей дома!). Из современных бразильских работ (некоторых очень неплохих – в основном примитивизм) поразила воображение инсталляция «Черные элементы» (в помещении метров в 30 на леске разной длины подвешены куски каменного угля). [Сейчас инсталляцию наверняка сочли бы расистской – и не выставили вообще — Прим. автора]

Из собрания современной Бразильской живописи

К тому же, в музее Гугенхайма была еще развернута выставка работ Нормана Рокуэлла – иллюстрации для еженедельника «Saturday Evening Post» (цена номера в 1926 году составляла 5 центов, в 1935 – 15 центов, в 1953 – 25 центов). Они действительно интересны, поскольку отражают дух времени, а бытовые зарисовки исполнены с большим чувством юмора (бодрое семейство отправляется во вновь приобретенной машине на пикник, а затем то же усталое семейство возвращается с пикника – изможденные лица, как у нас в воскресной электричке).

Поездка на пикник

В годы Второй мировой войны Рокуэлл написал картины, соответствующие четырем свободам, которые провозгласил президент Франклин Д. Рузвельтом в январе 1941 года в речи « Четыре свободы ». В ней они были обозначены как фундаментальные права человека, нуждающиеся в безусловной защите. Тема была включена в Атлантическую хартию — один из основных программных документов антигитлеровской коалиции . Ее приняли британский премьер У. Черчилль и президент Ф. Д. Рузвельт 14 августа 1941 год а. Позже, 24 сентября 1941 года, к хартии присоединились СССР и другие страны. Она стала частью Устава Организации Объединенных Наций. «Свобода слова» (рабочий берет слово на собрании: в демократической стране высказываться может каждый независимо от социального статуса и материального положения), «Свобода совести». Картина «Свобода от нужды» стала знаковой и известна как «день благодарения Нормана Рокуэлла». По традиции его отмечают индейкой.

Свобода от нужды

Картиной «Свобода от страха» (родители укладывают спать детей в то время, как идет Битва за Британию) автор был недоволен, поскольку континентальную часть США не бомбили. Картины объехали всю страну с агитбригадой, занимавшейся сбором средств на военные нужды. Ныне же экскурсовод проводит интерактивный опрос посетителей: какая из свобод им сейчас, в период войны в Афганистане, кажется более ценной. Также широкую известность получила картина Рокуэлла «Клепальщица Роузи» (Rosie The Riveter ): (композиция картины копирует фигуру пророка Исайи с фрески Микеланджело из росписи плафона Сикстинской капеллы ).

Микельанжело. Пророк Исайя, фрагмент Сикстинской капеллы

На ней изображена женщина с отбойным молотком в руках – женщины заступили на рабочие места ушедших воевать мужчин. На фоне национального флага США и с нимбом над головой она попирает ногами книгу Гитлера «Майн кампф», символизируя неизбежную победу над нацистской Германией.